Обнажённая синяя Мара, плотно увитая верёвками обложечной страсти, компьютер не возбудила и за два часа моих своднических усилий. Контрафакт? Электронная сваха из меня никудышняя? На следующий день Маре удалось дважды подряд реализоваться на полный диск, а мне - составить мнение о вполне себе легальном издании "220 V". Спустя короткое время опомнившееся устройство наотрез отказало альбому во вновь предложенном совокуплении. Таймер, что ли, поставлен? Ай, да г-н Никитин! Ай, да издательский дом!
Зато как Мара дому признательна! На внутреннем развороте обложки рок-дива с ампутированными по бёдра ногами и торчащими из обрубков отростками проводов ( ну и безвкусица, бр-р-р! ) признательна целому списку благодетелей. Есть ли среди них тот, кто мастерской рукой прошёлся по текстам? И потому они не столь нелепы, как в предыдущем альбоме? Впрочем, сие подозреваемо, но недоказуемо. Ляпов было меньше, однако неадекватность идиомотворчества - это надолго. Не возбраняя авторам рок-текстов вводить словарные придумки, хочу заметить, что неуклюжесть словосочетаний из разряда неотпускаемых грехов. "Люди в тёплых одеждах бежат", "Я убивала себя пока ревновала тебя", "Такое тело в дело бы" - лишь часть того, к чему не прихмуришься вот так сразу, но что несочетаемо с музыкой, смыслом произведения и приложенным пафосом. В "Камбодже" словечко "нирвана" почти приобретает смысл ванны. В песне "Я попала" выражение "совершенно мы несовершенны" режет слух искусственной притянутостью к рок-стилистике. В "Жёнах" отрывок "Жёны рожают много. Чужие жёны. Это мешает, жалит, но я терплю" слушается, как зубовный скрежет царя Ирода. Фраза "Погружение в себя и чем глубже, тем бедней, что никогда не быть рядом с ней" ( "Не увиделись больше") вызывает желание перекроить мелодию для приведения синтаксического маразма в порядок. И много чего подобного, что формально отвечает законам языка, но в сплетении с музыкой выглядит пролётом мимо основ словестной культуры. Верх нелепости - "220 V", оно же аналог "Блюза" Земфиры. Строки, ощерившиеся частоколом начальных "И" в качестве единственного элемента, соединяющего текст с гимнической мелодией, - преступление против законов стихосложения.
...О, этот "Блюз" акварельной гламурности! Пункты неприятия "Вендетты" - бестактная, равнодушная жестокость "Аргентума" на "Эхе Москвы", неравноценно выстроенный ряд "Королёва - Николаев, Валерия - тот, кто её бил, далее - догадайтесь сами" и... Кто сказал, что "Вендетта" фрагментарна? Ничего более концептуального не слыхала! Личность музыкально-текстовой обкрутки - Друг, странный такой субъект, увязший в силках контрафактного образа жизненного действия. Энергетика искусственно подогреваемой лихорадки гоняет его над уровенем собственной компетентности. Перебор высоты - трагедия, требующая чёткой выверенности обратного курса на спасительную жёрдочку природных возможностей. Любовь, рождаемая в зоне, губительной для одного из двоих, упирается в разность способов взлёта, личных уровней разрешённого воздушного коридора, взаимопредлагаемых ролей и бонусов. Земфира - желаемое Другом подарочное издание колоды диспетчерских карт для подруливания к месту совместных стартовых возможностей. Одним словом, подпорка за счёт частичной потери собственных перспектив. Но мадемуазель Ленорман в роли мамзельки при дитяте? "Твой аналитик просто б...!" - полная правда альбома. Иное не определяемо обещанными, но лишь случайно перепадающими пустым карманам Земфиры звёздами с неба. Не вариант! Утраченное в результате минутной нерешительности, а теперь вроде бы востребованное "если бы да кабы" деловито забывается через мифологизированную кардиограмму "Друга", самообман "Малыша" и ностальгический всхлип "Разных". Бонус Земфиры в этой истории - опустошённость и амнезия "Jim Beam". У каждого своя высота и способ оторваться от губительной чужой.
Не подозревая о приготовленной пакости, к "Самолётам" рыдала, складываясь пополам. "Блюз" ударил резким осознанием порочности поведения. Ай, Стелла, как не стыдно! Ну просто - ах!.. Униженность телоположением человека, одновременно подглядывающего в замочную скважину, из-за куста, угла, приподнятой занавески, в сортирную щель, подзорную трубу и, вдобавок, читающего чужие письма, легко задавила законное право природного остроглазия. Нет уж, увольте! Не задышалось чужими удушьями. Тонкий интим для двоих отрезвил посторонним, а потому запретным психо-порно. К концу альбома отвращение к себе и Земфире вошло в стадию апофеоза.
"220 V" - тематический близнец "Вендетты" и одновременно инверсия её чувственного пространства в процесс отключения героини от аппаратуры жиэнеобеспечения мозга. На мониторе лишь хаотический свистопляс ..
|
