- Но любая клетка лишает свободы.
- А что ты будешь делать на свободе?
- Наслаждаться ею.
- Ну так иди и наслаждайся.
Не уходишь… Говоришь, что со мной хорошо и что ни с кем другим так не бывает. Момент просветления, поглаживание счастья. Потом это исчезает. Ты забываешь подать мне руку и отворачиваешься - как если бы мы спали в одной постели, а ты отвернулся к стенке. Не уходишь. Просто отворачиваешься.
А песчинки всё сыплются и сыплются. Падают и больше не возвращаются к жизни. Днём - светлые, ночью - тёмные, они сочетают в себе множество оттенков, которые меняются в зависимости от того, сколько пользы ты вложил в тот или иной промежуток времени.
- Ты что, это же снег, а не песок.
- Снег? Здорово! Снежные часы.
- И что теперь делать? Это не по правилам!
- Придумай новые правила.
- Хорошо. С чего начнём?
- Давай в снежки играть.
И мы играли в снежки… Брали прошедшее время в руки, лепили шарики и кидали их друг в друга. Когда снежки падали на землю, они бесшумно взрывались, и серебристая пыльца окутывала всё вокруг зябкими всполохами, застилала глаза. Меня потянуло в сон, а ты и дальше лепил снежные шарики и бросал в меня прошлое. Бросал меня в прошлое. А потом ушёл туда, где никто не видит, что творится у тебя внутри.
- Когда ты вернёшься?
- Когда ты умрёшь.
- Это и есть твои новые правила?
И мне остался только снег. Я пытался построить из него дом. У меня ничего не получалось. Я пробовал лепить из него друзей, чтобы мне не было одиноко. Они всегда молчали и были бездвижны, а с каждым приходом солнца превращались в воду. Это было похоже на прощальный плач - как будто они становились живыми и им было жаль покидать меня.
Я писал на снегу письма закоченевшими пальцами, письма для тебя. Наивно надеялся, что проносящиеся мимо ветры прочитают эти строки и донесут до тебя мои послания. Но ветры лишь заметали их, расчищая пространство для новых фраз. Вечный чистовик.
Сны приходили внезапно. Они грубили моей памяти, пробуждая в ней то, что давно было похоронено. Я не злился. Всё равно течение крови не обогнать - она никогда не опаздывает. Я болел, и от дикого кашля снег становился алым. Ты никогда не увидишь эти рисунки.
Однажды я открыл глаза. Надо мной был лиловый потолок. По фиолетовым стенам бежала вода. С трудом поднявшись с постели, я осмотрелся. Помещение напоминало больничную палату. Двери не было. За единственным окном со страшной силой хлестал дождь. Значит, это был последний этаж, и крыша протекала.
Окно походило на смертельную рану. У меня внутри замелькали ножи паники, кромсая мой покой на болезненные лоскутья. Я не хотел оставаться там, поэтому нырнул в дождь.
Через сто семь метров моё тело должно было умереть, но в момент губительного приземления я снова открыл глаза. Я ничего не увидел, потому что они были прикрыты чьими-то холодными ладонями. Я стоял на шатающейся поверхности и ощупывал эти странные руки. Они не двигались.
- Я не знаю, кто ты. Мы никогда не встречались. Отпусти меня.
И ладони потекли слезами по щекам. Я обернулся. Никого не было. Я стоял на левой стене своей комнаты и не мог двинуться с места.
Прошло двадцать семь минут. В комнату вошли какие-то люди. Они сняли меня со стены и бережно завернули в тёплую, слегка влажную простыню. Они куда-то несли меня и говорили, что это для моего же блага. Простыня нежно обволакивала меня - казалось, что я в коконе. Мне сказали, что я должен заснуть и спать до тех пор, пока ты не повзрослеешь и не сможешь принять мою любовь.
- И сколько я должен спать?
- Мы не знаем. Но ты можешь отказаться от этого.
Я отказался. Потому что не хотел ждать.
Люди отнесли меня обратно, положили на кровать, и я заснул.
Во сне опять было то странное место, где мы играли в снежки и где ты оставил меня. Снежные друзья рассыпались в моих руках, а недостроенный дом напоминал ложное укрытие от ложных опасностей.
Я проснулся через пять дней.
Наверное, раньше я никогда не умирал. Так странно сидеть возле полуразрушенного памятника, ночью, в центре города. Одиноко, но это наш с тобой выбор. Не только мой. Закрываю глаза. Вижу девятиэтажку. На крыше стоит маленький мальчик и зовёт маму. Внизу что-то взрывается, и дом начинает рушиться. Мальчик исчезает под дымящимися руинами, но его крик не смолкает…
Давай тоже. Так же. Вообразим себя маленькими мальчиками. Найдём два дома, позовём террористов. Залезем на крыши, каждый на свою, и можешь делать что угодно, а я стану кричать. Может, хоть так ты меня услышишь. Ты привык к тому, что твоя крыша едет. А каково тебе будет, когда она рухнет прямо под твоими ногами? Такой сладкий. Милый. Уверенный в том, что никогда не оступишься и что твоя крыша тебя не подведёт...
- Где ты? Где??? ГДЕ ТЫ 
Нача..
|
